Но у него не было рук. Впрочем, стен тоже не было. Он захотел крикнуть живым, чтобы они спасли его. Но у него не было голоса. Заблудшие духи злобно смеялись на ним. Их количество ошеломило его, это были целые полчища.
Снаружи повсюду был цвет, но его как бы и не существовало. Он был издевательской насмешкой над ними, так как до него нельзя было дотронуться. Это была вселенная, которую он мог назвать реальной. Невиданной красоты материальная реальность сама призывала к тому, чтобы ей завладели. Ему захотелось постучаться в нее, потребовать, чтобы его пустили внутрь.
Но у него не было рук. Впрочем, стен тоже не было. Он захотел крикнуть живым, чтобы они спасли его. Но у него не было голоса. Заблудшие духи злобно смеялись на ним. Их количество ошеломило его, это были целые полчища.
Он одновременно находился повсюду и везде соприкасался с ними. Он не мог противостоять их нашествию. Обнаружив в нем похоть и жадность, они цеплялись за его воспоминания, припадая к сладостному потоку ощущений, которые в них содержались.
Это конечно, было лишь слабым подобием реальности, но зато свежим и насыщенным подробностями. Впрочем, лишь этот хлеб насущный был доступен в этом скрытом континууме.
Они поглощали все, насмехаясь над ним даже тогда, когда превозносили его до небес за то, что он даровал им проблеск реальной жизни. Дариат чувствовал, как оно движется за пределами пустоты. Но там, снаружи, прошли лишь секунды. Здесь же все было несколько иначе. Продолжительность времени здесь равнялась продолжительности воспоминаний каждой личности и зависела от того, как она его воспринимает. Но он, похоже, стал исключением из этого правила, так как насилию над ним не было конца. Эта пытка никогда не закончится, ведь их было так много. Он с ужасом понял, что ему придется с этим смириться. И стал делать то же самое, что и они. Он уже жаждал снова познать тепло, прикосновение и запахи.
Воспоминания об этих сокровищах были повсюду. Ему стоило только протянуть. В холодной и сырой спальне стояла дешевая мебель. Но ничего лучшего он просто не мог себе позволить. Документы об увольнении все еще лежали в кармане его куртки.
