Половина улиц городка была забита экипажами, автобусами, телегами и фермерскими повозками. Семьи никак не могли распрощаться со своими кормильцами. Ополченцы, одетые в серую униформу, чувствовали себя неловко.
Повсюду раздавались жалобы на то, что выданная обувь не соответствует размеру. На некоторых ящиках была проставлена дата изготовления, согласно которой боеприпасам было уже больше десяти лет. Их охраняли три сурового вида ополченца с короткими черными автоматами в руках. Луиза уже стала сожалеть о том, что приехала сюда. Вагоны постепенно заполнялись людьми, носильщики стали загружать вещмешки и боеприпасы в почтовое отделение первого вагона. Лейтенантская форма была ему очень к лицу. Он подошел к ним. Похоже, что поезд отходит через пять минут. Благодарю вас, обязательно буду.
Луиза неторопливо обвела взглядом платформу. Она повернулась к своей дочери. Луиза, ты вела себя чрезвычайно грубо. Ведь он едет добровольно, хотя это вовсе не его полк. И делает это только потому, что хочет покрыть себя славой, чтобы добиться еще большего расположения со стороны моего папы.
Не могу сказать, что я ее в этом обвиняю. Но проявлять свою неприязнь так открыто просто неприлично. Ее дочь наконец перестала быть тихой мышкой. Хотя, кажется, я начинаю догадываться. Он хотел убедиться в том, что его ополченцы уже разместились в вагонах и все готово к отъезду. В конце платформы его ждали жена и дочь. Она напугана, но пытается это скрыть.
Хотя в последнее время она ведет себя несколько капризно. Но это еще одно напоминание о том, что ему действительно нужно серьезно подумать о достойном женихе. Хотя нет, еще рановато, только не в этом году. Не уезжай, папа, прошептала она. Она громко всхлипнула и кивнула головой. Не пытайся искушать судьбу, сказала она усталым и строгим тоном, который означал, что она очень сильно волнуется за него. Нет, я только буду сидеть в командирской палатке. Пусть воюют те, кто помоложе.
Когда поезд стал отходить, обе помахали ему на прощание. Платформа была заполнена женщинами, которые также махали платками, прощаясь со своими родными. Впрочем, бессмысленность и глупость всего, что происходило, могли вызвать у нее не только смех, но и слезы. Дариат пытался довести себя до самоубийства. Это было непросто, ведь самоубийство является высшей степенью неудачи и отчаяния.
